Влияние семейной дисфункции на религиозную жизнь ребёнка

Стенограмма выступления психотерапевта Натальи Скуратовской на семинаре «Анастасис». Жировичи, март 2019.

Агрессоры вырастают в дисфункциональных семьях (православные агрессоры не исключение). Либо они сразу растут в православных дисфункциональных семьях, которых, к сожалению, в нашей Церкви немалое количество. Либо они воспитываются в нерелигиозных дисфункциональных семьях, но в процессе воцерковления откликаются на привычную систему отношений. Они ищут дисфункциональный приход или такой же монастырь, где отношения близки к семейному насилию. И уже со знанием дела, ощущая своё право действовать от имени Церкви и Бога, оправдывают семейное насилие. Жизнь православного ребёнка нелегка, и не только в нашей Церкви. Впервые на это обратили внимание протестанты. Реальность такова, что примерно 70% детей верующих родителей в подростковом или юношеском возрасте из Церкви уходят. Некоторые возвращаются, выстрадав свою собственную веру. Некоторые уходят навсегда. 30% тех, кто остаётся, остаются по разным причинам. Кто-то действительно вырос в семье, в которой есть не только религия, но и вера. Свою веру ребёнок нашёл  в детстве и вырос в ней, не покидая Церковь. А кто-то вырос в дисфункциональной семье , усвоил религию страха и остался в Церкви, потому что ему внушили, что «будешь гореть в аду, и бесы одолеют». Почему детям верующих родителей бывает так нерадостно? Во-первых потому, что под видом религии они часто получают насилие.  Если упор делается не на внутреннее, а на внешнее, не на веру, а на соблюдение норм, то есть ребёнка учат молиться, поститься, наказывают, заставляют идти на исповедь, стыдят перед духовником семьи. Ребёнок попадает в ситуацию, когда невротическая вина и невротический стыд прививаются с детства.

Во-вторых, эта ситуация, когда в семье говорится одно, а делается другое. Есть внешне благополучная картинка, а есть то, что происходит внутри. Иногда это ад. Я работаю как психотерапевт с верующими семьями. По проблеме насилия работала и со священническими семьями. Это, к сожалению, встречается. Причём жене священника ещё сложнее уйти от мужа, потому что у большинства есть инструкция «терпи , смиряйся, это твой крест», а у мужа оправдание «жена да убоится своего мужа», что используется как оправдание семейной тирании. Ещё есть опасение дискредитировать Церковь собственными семейными неурядицами: если всё вскроется, по нам будут судить о Церкви. Некоторые терпят до смерти, но ничего не меняют.

Далеко не во всех православных дисфункциональных семьях всё так жёстко: чаще всего насилие психологическое. Но тем не менее оно всё равно ломает личность. Ребёнок или вынужден защищаться или усваивает это как единственно верную норму поведения. Любая дисфункциональная система замкнута. В таких семьях не читаются сказки: там же волшебники, а волшебники — это бесы, поэтому надо читать только детское Евангелие и Жития святых. Мультфильмы только идейно выдержанные. Сейчас встречаются среди них и хорошие, но родители моего поколения, попавшие в фанатичную религиозность, категорично выступают за то, что дети должны расти в Церкви и не видеть ничего мирского .Ребёнок с детства усваивает, что Бог-это часть репрессивного аппарата. Есть папа с ремнём, есть мама, которая ругает, следит, обшаривает карманы, жалуется батюшке, который тоже присоединяется к репрессиям. Но самый главный надзиратель – это Бог, который каждый твой проступок записывает, чтобы покарать. Это ложная картина Бога, но она на какое-то время становится содержанием веры. И от такой веры человеку хочется отказаться. Либо в какой-то момент детская вера в чудеса (попроси — и Он поможет) наталкивается на то, что Бог не Дед Мороз. Эта поверхностная вера на этом может и обрушиться.

Как исправить?

Чем же здоровая семья отличается от дисфункцинальной?

Открытость против закрытости, честность против лицемерия. В здоровой семье люди могут быть разными, с разными вкусами. Но то, что их объединяет, важнее. Они уважают мнение друг друга, даже если оно не совпадает сих собственным. В дисфункциональной  семье другой — это враг. Существует чёткое разграничение «свой-чужой». Ребёнку, вырастающему в такой семье, трудно мыслить антиномиями, понять, что у каждого может быть своё мнение и каждый может быть по-своему прав. И прежде чем возражать другому, надо прислушаться к его мнению.  В здоровой семе можно откровенно обсуждать свои мысли, чувства, в том числе и негативные. И это не становится поводом для конфликта. В дисфункциональной семье либо нужно замалчивать разногласия, если мы играем в идеальную семью — патриархальную с разными видами агрессии, в том числе и физической. Здесь любое разногласие, недовольство старших по иерархии оборачивается насилием.

Бытовой пример, знакомый многим из вас. Ребёнок принёс из школы плохую оценку. Мама в здоровой семье говорит о своих чувствах: я расстроена, я огорчена, я этого опасалась, за четверть будет оценка не очень. Или если ребёнок очень расстроен, мама его успокоит: видела что ты готовился, видно просто разволновался; что оценки это не главное, всё можно исправить и так далее.

Что в дисфункциональной семье? Первый  удар наносится по чувству вины. Нет разницы между поступком и совершившим его Говоря в категориях православной аскетики, нет разницы между грехом и грешником. Идея грешника любить, а грех ненавидеть — это идея здорового сообщества. Дисфункционального – мы ненавидим оптом. Поэтому если двойка, то такому ребёнку говорят, что он бездельник, придурок, такой же идиот как отец и т.д. «Его с работы выгнали и тебя выгонят. Будешь дворником, как он…» и так далее. Tут из кухни подтягивается отец с пивком и начинает орать на мать: «Всех ты пилишь, заниматься невозможно. С такой стервой в доме ребёнок с ума сойдёт.» Подтягивается из своей комнаты бабушка и жалуется, что из-за криков у неё и инфаркт, и инсульт. Хватается за все места, требует скорую… Что хочется сделать ребёнку? Просто исчезнуть из этого мира, сделать так, чтобы его не было. Потому что выносить это изо дня в день по разным поводам совершенно невозможно. Очень возможно, что здесь растёт потенциальный агрессор. Вы думаете ребёнок в дисфункциональной семье имеет выбор? Нет, ребёнок растёт в ситуации лагеря — только психологического. И до достижения определённого возраста обратиться за помощью для ребёнка невозможно, потому что мысль рассказать о семейных проблемах кому-то постороннему кажется несмываемым позором: а что люди скажут?

В здоровой семье все проблемы решаются конструктивно, потому что есть открытое общение, есть взаимная поддержка, есть доверие.

Какие семьи у нас в группе риска?

Алкоголики, наркоманы, семьи с физическим и  психологическим насилием; семьи с психически больным родителем; семьи, в которых один родитель ввиду потери супруга не справился с горем; семьи с усыновлёнными детьми, если имеет место быть незавершённое усыновление (когда усыновили, но полностью принять не смогли. В отношении ребёнка начинается давление, что вызывает очаг деструктивности). Но семьи с особо строгими религиозными нормами тоже находятся в группе писка. Делаю акцент на словосочетании — религиозные нормы. В данном случае речь идёт о внешней, обрядовой стороне религиозной жизни. Бога тут может и вовсе не быть. Люди верят в необходимость соблюдения всех предписанных сторон обрядовой церковной жизни: каждое воскресенье на Литургии, каждую субботу на всенощной. Утреннее правило, вечернее, молитвы перед едой, перед тем как выйти из дома, ещё сборник, каким святым молиться на каждую потребу и т. д. Это превращается в магическое действо: если я правильно буду совершать все обряды, мои желания будут исполнены. Человек потихоньку колдует, обращаясь не к Богу, а уповая на силу ритуала. Строгие религиозные нормы также могут восприниматься как орудие доказательства своей правоты. Люди начинают оправдывать насилие, агрессию цитатами из Евангелия и святых отцов. Священное Писание и предание используются как дубинка, которой можно огреть ближнего по голове, чтобы не сопротивлялся. Насилие — это всегда про власть и контроль. Здесь религиозные нормы как раз и становятся инструментом власти и контроля. И признаки дисфункциональной семьи – это закрытость системы, абсолютная власть взрослых. Единый глава семьи — отец либо мать. Есть такой переходный уклад семьи-патриархально-матриархальный, когда формально глава отец. Но его главенство заключается в том, что он будет зарабатывать деньги, которыми будет распоряжаться главная женщина в семье. Мужчины также в семье бывают жертвами насилия, но чаще всего жертвами именно психологического насилия. Психологическим насилием часто можно довести до суицида Очень часто это система взаимного насилия. Отклонение от жёсткой системы требований карается. Постоянно есть угроза отлучения для детей. Об этом говорится прямым текстом: если ты не будешь слушаться, мы тебя выгоним. Если ты не будешь учиться на одни пятёрки, ты нам будешь не нужен. Ребёнку постоянно посылаются сообщения о том, что он здесь, пока подчиняется нормам и требованиям. Никаких чётких правил нет, а есть деспотизм. Нет правил, одинаково применимых ко всем. От ребёнка требуется одно, но папа вполне себе может это позволить. Например, папа ругается матом, а если такое слово от ребёнка услышат в саду и пожалуются, то дома ему устроят порку. От папиных или маминых настроений зависят все. Если маму расстроили на работе, всем должно быть плохо. И ради того, чтобы её утешить, дети готовы на всё. Это тоже насилие. И своих чувств выражать нельзя, а то попадётся всем. Человек не распознаёт своих собственных чувств. Естественно все получают много тревоги. Казалось бы, пресловутый агрессор и есть тиран. Но самое главное чувство, которое им движет, -это колоссальный страх потерять контроль. Если в этой мёртвой, с закрытыми границами, замороженной системе хоть что-то изменится, хоть что-то выйдет из-под контроля, тиран будет растоптан, растерзан, уничтожен. Потому что только пока он условно держит всех под дулом автомата, они его слушаются. Стоит дуло опустить в сторону, и он уже убит. Иногда эту роль играет ребёнок. В семье, где руководствуются принципом всё лучшее детям , где жизнь вертится только вокруг ребёнка, может вырасти ребёнок-тиран. Если всё лучшее детям, то ребёнок всю жизнь должен доказывать родителям, что он самый счастливый, что не зря всю жизнь они посвящают ему. Он не имеет права на свои мысли, эмоции , дела. Все секции и кружки у него расписаны, и он  должен быть родителям благодарен. Но внутри тирана всегда страх. Пока будущий агрессор ещё маленький, мы можем что-то изменить. Когда он кричит, ругается, с кулаками бросается на братьев и сестёр, что делает разумная мама? Надо обнять, погладить. Он будет вырываться, но ему надо сказать: «Я тебя жалею, но ты так не злись». Надо ответить несимметрично: не отвечать агрессией на агрессию. Надо побудить его высказаться. Пусть он сначала будет кричать, что все плохие, все его обидели. Но в конце концов надо учить говорить его о своих чувствах, а не о том, что все плохие. Если человек становится тираном во взрослом возрасте, очень часто это тот, кто был жертвой тирана в детстве и мечтал вырасти большим и всем отомстить. У некоторых это получается. Создаются созависимые отношения. А в такие отношения вступают люди, которые тоже выросли в созависимых отношениях. Есть парадокс: дочери алкоголиков выходят замуж за алкоголиков. А, казалось бы, кому, как не им знать, что невозможно жить в такой ситуации. Но здесь срабатывает стереотип: так привычно и понятно. Отношения тяжёлые, но они понятны. Другие отношения непонятны, поэтому они очень страшные и тревожные. В какой-то момент включается вся накопленная тревога, и человек непьющий, рассудительный, положительный не нравится — с ним скучно. И включается роль благодетеля, профессиональной жертвы: ничего себе — всё людям, забочусь о людях. Чаще всего к этому склонны женщины в силу воспитания: ты хозяюшка, должна всем быть мамой, всем помогать. Но тут самое сильное чувство-это обида. Ведь внутри есть ожидание благодарности, что заметят, похвалят. Не надо быть благодетелем и жертвовать собой ради других. Если благодарности нет, то начинается манипуляция виной: я всё для вас делаю, а вы…

Tипы детей в дисфункциональных семьях

Герой семьи – это тот, на которого возложили все надежды и который не имеет права на ошибку: будущий нобелевский лауреат или чемпион и т. д. — мало ли , какие у родителей приоритеты. Но при первой же ошибке те, кто возносил его на пьедестал, начнут пинать ногами. Поэтому эти дети вырастают с синдромом отличника  и иногда многого достигают в жизни, но при первой же неудаче ломаются, спиваются, сходят с ума, кончают с собой. Потому что для них неудача равнозначна отвержению.

В религиозной жизни из таких людей вырастают фанатики, которые умаляют всех вокруг себя и никогда не признают, что хоть в чём-то неправы.

Какие типы детей вырастают в дисфункциональных семьях?

Tалисман — это ребёнок, который научился всех мирить за счёт своего шутовства, который умеет приласкаться, поднять настроение — разрядить обстановку. Это его миссия длится до тех пор, пока он из этой роли не выйдет. Вы наверняка встречали таких людей. Они такие милые, забавные, их никогда не зовут по отчеству, а называют уменьшительно-ласкательными именами: Ванечка, Tанечка… Они всегда немного дети. Но поскольку в дисфункциональных семьях чувства смутные, то основное чувство у этих людей — тоска и одиночество. Это грустный клоун.

Козёл отпущения – это тот, на кого обращали внимание только, чтобы наказать. Негативное внимание лучше никакого. Этот человек научился извлекать психологические выгоды из агрессии, направленной на него. Агрессии нет — он её провоцирует.

И, наконец, потерянный ребёнок — это тот, кого хвалили за то, что его не видно, не слышно, что он не мешает. Сообщение такое: не действуй, не живи, сделай вид как будто тебя нет. Человек вырастает неуверенным в себе, испытывает трудности с социальной адаптацией, у него не сформировано базальное доверие: все люди представляют собой угрозу. Одно из следствий – либо его подвергнут насилию, либо он подвергнет насилию. Вариантов договориться нет. Выживает, как в джунглях, поэтому близких отношений здесь быть не может. Люди — враги по умолчанию. Их можно подчинить, но полюбить нет. С собственной личностью контакт потерян, любые зависимости заполняют дыру, на месте которой должна быть любовь. Это требует серьёзной психотерапии. Потому что выйти из этого состояния за счёт силы воли — это шаг в защиту агрессора. Потому что человек может всё умом понимать, но быть неспособным остановиться. Срабатывают вынесенные из детства травмы, и человек фактически действует на автопилоте. И здесь иногда нужна даже медикаментозная психотерапия, чтобы снизить уровень тревожности. Tогда снизится и уровень агрессии.

Как наладить отношения?

Если в дисфункциональной  семье все дошли до крайности и хотят исправить отношения, исправить себя, то самый первый и самый трудный шаг-это сказать, что проблема есть, а дальше начать с ней разбираться. Учиться принимать на себя ответственность, учиться поддерживать. Доверять научатся не сразу, но всегда надо иметь эту цель в виду. Учить говорить о своих чувствах открыто — и о позитивных и о негативных, отвечать на высказывания другого не унижением, а поддержкой.

А что нам делать, чтобы не оказаться такими родителями?

Самое главное, что нужно детям, — это безусловная любовь. Если это  будет, то они при самом скромном положении семьи сами всего в жизни добьются. Потому что у них будет уверенность в том, что они ценны, они сильны, они могут.

Надо ли когда речь идёт о религиозных вопросах учитывать возрастные особенности?

 Надо жить в соответствии со своей верой. Это банально и очевидно, но очень трудно. Все мы с вами живём в Церкви. Я уже 31 год, но не могу сказать, что от и до поступаю по своей вере. Конечно, мы оступаемся. И когда это происходит на глазах у детей, то лучше им об этом сказать. Сказать, что очень жалеете, что так поступили: жалею, что я разозлилась на тебя и повысили голос, не обратила внимания, что ты расстроен из-за того, что я нагрузила тебя домашними делами. Сделал ошибку – признай, и авторитета будет больше.

Очень важно не лечить детей от своих грехов и искушений. Я это говорю, потому что очень часто видела это в жизни, во время семейной терапии и в индивидуальной терапии детей верующих родителей. Родители боятся какого-то греха, который есть в них, а начинают обвинять в этом ребёнка.

Например, кого-то из родителей мучают блудные искушения, а дочь  встречается с мальчиком и пытается выглядеть женственно. Её обзывают шлюхой, придираются к длине юбки, запрещают пользоваться помадой. На самом деле здесь отец или мать, которые выступают в роли агрессора, борются со своими блудными помыслами, проецируя их на ребёнка. Вытесняя что-то в себе, отыгрываются на детях. Дети, к сожалению, очень удобный объект для агрессии, потому что они изначально любят родителей любыми: алкоголиков, наркоманов, агрессоров, садистов. Потом они разлюбят, но пока маленькие, они оправдывают любые поступки родителей. Поэтому на них очень часто навешивают свои проблемы и комплексы и начинают наказывать за свои грехи. Если вы подозреваете ребёнка в чём-то, задайте вопрос себе. А почему я его подозреваю именно в этом, а почему принюхиваюсь к своему 13-летнему сыну, проверяя не пахнет ли от него алкоголем. Почему я думаю именно об этом? Эти подозрения приводят к тому, что ребёнок действительно начинает выпивать с одноклассниками. Очень важно доверять и поддерживать. Доверять — значит, ослабить контроль и дать возможность действовать самостоятельно. Надо уметь откровенно говорить о своих чувствах. Дети не научатся быть откровенными с нами, если мы первыми не будем откровенными с ними. Понятно, что мы не вываливаем на них всю нашу взрослую жизнь. Но о чувствах, которые касаются их непосредственно, надо говорить. Причём надо использовать «я-высказывания»: не «ты меня разозлил», а «я очень разозлилась, потому что…». Например, я рассчитывала, что приду домой, и у нас уже будут продукты. Да, у нас чувство, оно негативное. Мы его высказали, а потом можно решать, кто из нас пойдёт в магазин.

Дети и Церковь

А сейчас поговорим на тему «дети и Церковь»: что в каком возрасте нужно делать, а чего делать не надо. Младенцам нужен физический контакт. Воцерковление младенца — это не таскание его на 5-часовые всенощные. Он от этого не воцерковится, а наоборот. Это возраст, в котором очень важен физический и эмоциональный комфорт. Первые два года — это время, когда вы формируете у ребёнка базовое доверие к миру и людям и устойчивую привязанность между вами. Устойчивую, надёжную, спокойную, здоровую. Либо вы всё это разрушаете, и ему потом придётся полжизни лечиться у психотерапевта. Поэтому в этом возрасте недопустимо игнорировать потребности ребёнка и к чему-то его принуждать. Нужно быть внимательным к его потребностям. Можно уговаривать, но не принуждать. В это время выстраиваются психологические границы, иначе потом с ним будет очень плохо. С 4 лет до  6 ребёнок играет. И всё, что вы хотите до него донести, надо делать через игру. Нужно играть, нельзя унижать, нельзя ругать, нельзя засаживать за Закон Божий в надежде, чмо он будет его заучивать. В этом возрасте мозг ещё не готов, не способен. Идея как можно раньше отдать ребёнка в воскресную школу — это неправильная идея. А вот младшие школьники как раз любят учиться, и этим надо воспользоваться. Это должно быть интересно, но при этом нельзя снижать мотивацию плохими оценками.

Подросткам кажется, что они уже самостоятельные люди. Мы понимаем, что нет, но их нужно уважать и с ними считаться почти как со взрослыми. А если мы будем их унижать, говорить «да кто ты такой, ещё не зарабатываешь, сидишь у меня на шее». И если вы всё ещё загоняете его по воскресеньям в церковь, ждите, что в 15, 16, 17 лет он наберётся смелости и скажет: «Я в вашу Церковь не пойду, не верю я в вашего жестокого Бога». И он уйдёт из дома при первой возможности.

А со старшеклассниками надо общаться про смысл жизни, но соглашаться с вами без обсуждения не заставляйте.

Фото С. Голубевой