Как относиться к аборту в случаях изнасилования и инцеста? Женщины и сексуальное насилие
Эми Sobie
Эми Sobie является редактором журнала «После аборта», журнал публикует ежеквартальные отчеты и исследования Института Элиота. Организация является лидером в области исследований и медицинского анализа психического здоровья и других осложнений в результате аборта.
Многие люди, в том числе и те, чья миссия заключается в оказании помощи женщинам и девочкам, ставшим жертвами сексуального насилия и жестокого обращения считают аборт лучшим решением при возникновении беременности.
Тем не менее, наше исследование показывает, что большинство женщин, которые забеременели в результате сексуального насилия, не хотят совершать аборт и считают, что это лишь усугубит их травмы.
«Как вы можете отрицать аборт для двенадцатилетней девушки, которая стала жертвой инцеста?»
Как правило, люди по обе стороны дебатов об абортах принимают допущение, что большинство женщин, которые забеременели в результате сексуального насилия, стремятся сделать аборт. И из этого «факта» естественно, следует, что женщины в этих случаях хотят сделать аборт потому, что это поможет им оставить трагедию в прошлом, быстрее восстановиться и избежать дополнительных травм при рождении «ребенка насильника».
Но на самом деле, благополучие матери и ребенка никогда не бывает в отдельности одно от другого, даже в случаях сексуального насилия. Истории многих женщин подтвердили, что когда матери помогают сохранить жизнь ребенка, это и означает конец насилию, а не наоборот.
К сожалению, многие женщины, которые забеременели в результате сексуального насилия, обычно оказывались вне этого общественного обсуждения. У многих людей, в том числе жертв сексуального насилия, которые никогда не были беременны, сформировалось мнение, основанное на их собственных предрассудках и страхах, а не на реальном жизненном опыте тех людей, которые были в этой сложной ситуации и реальности.
Например, принято считать, что жертвы изнасилований, которые забеременели, естественно, хотят абортов. Но в единственном крупном исследовании беременных жертв изнасилования, которое было проведено и опубликовано в книге доктора Сандры Mahkorn оказалось, что в 75-85 процентах случаев не было абортов. Эта цифра удивительно похожа на 73 процента рождаемости, к которой мы пришли в нашей выборке из 164 беременных жертв изнасилования. Один этот вывод должен заставить людей остановиться и задуматься над предположением, что аборт якобы желателен в ситуации сексуального насилия. [1]
Есть еще несколько причин и аргументов в пользу обсуждения этой темы. Многие женщины, которые забеременели в результате сексуального насилия, не выбрали аборты, полагая, что это станет еще одним актом насилия в отношении их тела и их детей. Кроме того, многие считают, что жизнь их детей может иметь какой-то глубокий внутренний смысл и цель, которые они еще не понимают. Этот ребенок начал свою жизнь через ужасный отталкивающий акт. Но, возможно, Бог или судьба, будут использовать малыша для какой-то великой цели. Добро может изменить зло.
Женщина может также считать, по крайней мере, на подсознательном уровне, что, беременность после изнасилования унижает ее. Но после родов к ней возвращается чувство собственного достоинства. Рождение ребенка, особенно, когда зачатие не желательно, это абсолютно бескорыстный поступок, акт великодушия, проявление мужества, силы и чести. Именно это доказывает, что она лучше, чем насильник. Вместо эгоизма она дарит свою щедрость, вместо уничтожения – жизнь и воспитание.
Нанесение травмы
Многие люди полагают, что аборт, по крайней мере, поможет жертве изнасилования оставить трагедию в прошлом и наладить свою жизнь. Но практика показывает, что аборт не есть некая магическая операция, которая обращает время вспять, чтобы сделать женщину «не-беременной».
Наоборот, это реальный случай, который всегда очень болезненный, тяжелый и часто травмирующий. Как только мы признаем, что аборт сам по себе является событием с глубокими последствиями для жизни женщины, мы должны уделить внимание особым обстоятельствам жизни беременной жертвы сексуального насилия. Практика показывает, что аборт не помогает, а только вызывает дальнейшее повреждение уже травмированной психики.
Но прежде чем найти ответы на вопросы, нам нужно их задать и опросить большинство женщин, которые забеременели в результате сексуального насилия, хотят ли они прервать беременность?
В нашем исследовании и опросах женщин, которые забеременели в результате изнасилования или инцеста, участвовало много женщин, которые подверглись процедуре аборта. Они признавали, что испытывали давление членов семьи или работников здравоохранения, которые настаивали на аборте. Аборты происходили не потому, что женщины желали прервать беременность, но в ответ на предложения и требования других. Во многих случаях специалисты, такие как медицинские работники, консультанты и другие, которые, призваны и обязаны помочь женщинам после сексуального насилия, настаивали на аборте.
Семейное давление, отсутствие поддержки и средств, которые необходимы женщине для продолжения беременности, манипулятивные способы консультирования и другие проблемы — все это сыграло свою роль в направлении женщин на аборт, хотя аборт часто был не тем, чего женщина действительно хотела.
Кроме того, почти в каждом случае с инцестом, это были родители девушки или совратитель, которые принимали решение и меры по абортам, а не сама девушка. Ни одна из этих женщин не принимала решение самостоятельно. Действия каждой из них просто должны были соответствовать выбору других. В ряде случаев проводился аборт, несмотря на возражения девушек, которые хотели сохранить беременность и говорили об этом другим. В некоторых случаях, пострадавшей даже не было четко известно, что она беременна, или что проводится аборт.
«Медицинское изнасилование»
Во-вторых, хотя многие считают, что аборт поможет женщине решить проблемы и преодолеть травмы изнасилования быстрее, или, по крайней мере, уберечь ее от напоминания об изнасиловании в течение ее беременности, многие женщины, участвовавшие в нашем опросе, сообщили, что аборт только добавил им травматических переживаний, связанных с сексуальным насилием.
Это легко понять, если учесть, что многие женщины рассказали о своих абортах как о действиях, аналогичных изнасилованию (и даже использовали термин «медицинское изнасилование»). Это говорит о том, что аборты приносят вторую травму после травмы сексуального насилия. Аборт часто воспринимается как болезненное вторжение в половые органы женщины незнакомца в маске, который вторгается в ее тело. Оказавшись на операционном столе, она теряет контроль над своим телом. Даже если она протестует и просит остановить аборт, скорее всего, ее просьбы будут либо игнорировать, либо скажут, что слишком поздно, чтобы остановить аборт.
Для многих женщин эта эмпирическая связь между абортом и сексуальным насилием является очень сильной. Это особенно сильно выражено у женщин, имеющих в анамнезе сексуальное насилие, или если ребенок был зачат во время акта насилия. Это лишь одна из причин, по которой женщины с историей сексуального насилия, вероятно, испытывают большие страдания во время и после аборта, чем другие женщины.
Исследования также показывают, что женщины, которые прервали беременность и женщины, которых изнасиловали, часто испытывают чувство депрессии, чувство вины, снижение самооценки, нарушения в эмоциональной сфере и агрессию к людям. Вместо ослабления психологического бремени аборт лишь его усугубляет у тех женщин, которые были изнасилованы.
Джеки описала свое состояние:
«Вскоре я поняла, что после моего аборта мне необходимо продолжать длительное лечение, чтобы исчезли воспоминания об изнасиловании. Я чувствовала себя ужасно опустошенной. Никто не сказал мне о боли, я чувствовала себя кошмарно, погружаясь в глубокую депрессию. Они все говорили мне, что после аборта я смогу продолжать свою жизнь, как будто ничего не было». [2]
Те, кто обнадеживает, толкает или настаивает на аборте, часто делают это, потому что они чувствуют себя неловко, занимаясь жертвами сексуального насилия, или, возможно, потому, что они разделяют некоторые предрассудки в отношении жертв, которые, как им кажется, хотят одного: «Пусть это произойдет». Настаивать на прерывании беременности — это способ скрывать свои проблемы, «быстрый и легкий» способ уйти от истинной эмоциональной сферы женщины, ее социальных и финансовых потребностей.
Кэтлин написала:
«Я, пережив изнасилование и родив ребенка «зачатого в изнасиловании», каждый раз, когда я слышу, что аборт должен быть законным, если беременность наступила в результате изнасилования и инцеста, воспринимаю это как личное унижение и оскорбление. Я понимаю, что так используют аборты для дальнейшего усугубления проблемы абортов, хотя мало кто интересуется другой стороной истории».
Ловушки для жертв инцеста
Аргументы против абортов в результате инцеста еще убедительнее и сильнее. Исследования показывают, что жертвы инцеста редко добровольно соглашаются на аборт. Вместо того, чтобы рассматривать свое состояние как нежелательную беременность, жертва инцеста, чаще всего, видит беременность как выход из кровосмесительных отношений, потому что рождение ребенка выявит сексуальную активность по отношению к ней. Вероятно, в своей беременности она также возлагает надежду на ребенка, с которым она сможет создать настоящие отношения любви, в отличие от тех эксплуататорских отношений, в ловушке которых она оказалась.
Но в то время, когда девушка может рассматривать свою беременность как возможный путь освобождения от сложного семейного положения, она представляет собой угрозу для своего обидчика. Это также ставит под угрозу семейную тайну: секретность патологических действий других членов семьи, которые боятся признаться в совершении насилия и в своем знании об этом. В силу этой двойной угрозы, жертва может подвергаться принуждению или насилию к нежелательному аборту обеими сторонами: обидчиком и другими членами семьи.
Например, Эдит, 12-летняя жертва инцеста со стороны отчима, пишет двадцать пять лет спустя после аборта:
«На протяжении многих лет я был в депрессии: суицидальные состояния, ярость, возмущение, одиночество, чувство утраты не оставляли меня. Аборт, который должен был «быть в моих интересах», мне не помог. Насколько я могу судить, это всего лишь «сохранило их репутацию», «решило их проблемы» и «позволил их жизни весело идти дальше». Моя дочь, как я скучаю по ней… Я скучаю по ней, независимо от причин ее зачатия».
Абортивный бизнес обычно игнорирует эти доказательства, используя безнадзорность несовершеннолетних, не учитывает признаки принуждения или инцеста, фактически способствует виктимизации молодых девушек, превращая их в жертв преступного посягательства. Абортмахеры не только уничтожают ребенка жертвы инцеста, они участвуют в сокрытии преступления, тем самым, подстрекая преступника к дальнейшим действиям, вручив жертву обратно своему обидчику, чтобы эксплуатация могла продолжаться.
Например, отец трех девочек-подростков в Балтиморе признал себя виновным по трем пунктам обвинения в предумышленном изнасилований и сексуальном насилии над детьми. Отец неоднократно насиловал трех девушек в течение по меньшей мере девяти лет, и последствиями эти изнасилования были по крайней мере десять абортов, которые были скрыты. По крайней мере, пять из абортов проводились одним и тем же абортмахером в той же клинике. [3]
К сожалению, имеются убедительные доказательства того, что в клиниках, где широко распространены аборты, существуют запреты задавать вопросы о беременности, и сообщать о случаях сексуального насилия. Тайные расследования группы защитников жизни выявили многочисленные случаи, когда клиники соглашались прикрывать случаи изнасилования или продолжающегося сексуального насилия над несовершеннолетними девочками взрослыми мужчинами и просто проводили аборты.
В 2002 году суд обвинил организацию Планирования Семьи в Аризоне в небрежном отношении за несообщение о случае с 13-летней девушкой, которая была изнасилована 23-летним сводным братом и доставлена на аборт. Руководство абортария не уведомляло власти, пока через шесть месяцев девушка не вернулась на второй аборт. В иске утверждалось, что девушка неоднократно подвергалась насилию и проведению второго аборта, поскольку организация Планирования Семьи не уведомила власти о первом аборте. Сводный брат девушки был позже заключен в тюрьму за насилие над ней. [4]
Наконец, мы должны признать, что дети, зачатые путем сексуального насилия, также заслуживают того, чтобы их голоса были услышаны. Ребекка Wasser-Кисслинг, которая была зачата в изнасиловании, по праву гордится мужеством и великодушием своей матери, и мудро напоминает нам фундаментальную истину, которая превосходит биологическое отцовство: «Я верю, что Бог наградил мою родную мать за страдания, которые она пережила, и что я для нее подарок. Мой Создатель – Бог, а не серийный насильник».
Точно так же, Джули Makimaa усердно трудится и выступает против мнения о том, что аборт является приемлемым или даже необходимым в случаях сексуального насилия, заявляет: «Не имеет значения, с чего я начинала. Важно то, кем я стану».
С этим утверждением мы все можем жить.
Литература:
1. Mahkorn, «Беременность и сексуальное насилие,» психологические аспекты аборта, ред.Mall & Watts, (Вашингтон, округ Колумбия, университетские издания Америки, 1979) 55-69.
2. Не Дэвид С. Рирдон, Aborted Женщины, Тихий No More (Чикаго, Иллинойс: Лойола University Press, 1987), 206.
3. Жан Марбелье, «удовлетворительные объяснения сексуальных преступлений и не реализована,» Baltimore Sun, 31 октября 1990, М. Томпсон Дион, «GBMC, врач ничего не подозревали неладное,» Baltimore Sun, 31 октября. 1990; «Семейный Ужасы выявляется в Истории Девушки Изнасилованная Отца», Baltimore Sun, 4 ноября, 1990; Рэймонд Л. Санчес, «Мать приговорен в изнасиловании,» Baltimore Sun, 6 декабря 1990.
4. «Планирование семьи уличили в халатности отчетности Molested Аборт Подростка,» Pro-Life Infonet, приписываемые Associated Press, 26 декабря 2002.
Перевод Татьяны Тарасевич