Кризис человека: почему исчезает семья и не рождаются дети?
Часть 1
Мы в ловушке, в западне – и перспективы пугают. Есть ли выход?
(Забегая далеко вперед – да, уверен, что есть).
Чтобы найти правильный ответ, нужно начать с правильного вопроса.
Где мы? Как мы здесь оказались? Какие у нас есть сценарии будущего?
Я начинаю разговор о корнях демографического кризиса. Честный и серьезный, пугающий – но рождающий надежду.
Когда сегодня обсуждают эти корни, часто звучит тезис: раньше люди жили не во имя земных благ, а ради служения, подвига, жертвы.
Сегодня же все высокие ценности забыты – их заменила эгоистическая забота о материальном.
▪️ Тезис красивый. И все же – ложный.
Потому что само полярное противопоставление земного и высшего в жизни человека в таком виде – ложная дилемма.
Это – идейное наследие мышления Модерна, которое радикально разорвало жизнь на «низкое» земное и «высокое» духовное.
Кстати, во многом именно этот разрыв – философский корень того нового манихейства, о которым я уже писал.
▪️ В традиционной культуре все иначе.
Да, духовное и вечное в ней безмерно выше земного. Но это вовсе не ведет к отрицанию земного – напротив, земное и материальное получает от вечного свои смысл и подлинную значимость.
Традиционная культура – это культура непрерывного воплощения вечного смысла.
Высшие ценности – служение, жертва, подвиг – вовсе не враждебны простой человеческой жизни со всем ее земным и материальным измерением.
Наоборот – сама обычная, повседневная земная жизнь в своей цельности и полноте логически ожидает и требует их. Она без них невозможна и неосуществима. Без них она попросту исчезнет.
Вечный и земной «слои» бытия воспринимались как «неслиянные и нераздельные». Они как бы сплетались в единую, неразрывную, бесшовную ткань человеческой жизни. Если хотите — подобно вертикальным и горизонтальным нитям.
Обычный человек не выбирал между земным и вечным, низшим и высшим. Он жил ими одновременно – в нераздельности смысла и бытия.
▪️ С наступлением Модерна происходит радикальный перелом.
В философии его «символом» можно считать учение Декарта с его радикальным отделением «протяженной субстанции» – материи – от «мыслящей субстанции» – разума, которые принципиально независимы друг от друга.
Оторвав их друг от друга, Декарт так и не смог толком объяснить, как же они умудряются соединяться в едином человеке. Человек Модерна оказался – и остался – человеком, рассеченным надвое.
Что это, как не возвращение древнего манихейского дуализма с его войной духа с материей?
▪️ Говоря о Новом времени часто говорят о «расколдовывании мира».
На самом деле все куда глубже.
Традиционное общество строилось как непрерывное воплощение высшего смысла.
Модерн становится временем его последовательного развоплощения.
Этот разрыв стал зияющей раной, родовым пороком современности.
▪️ По своей природе человек – неразрывное единство разных измерений.
В нем встречаются и вступают в нерасторжимый «брачный союз»:
— Небо и Земля – дух и плоть, вечность и время,
— Единичное и множественное – личное и общее,
Человек – вовсе не атом-эго. В нем неразрывно переплетены «личное» и «общинное» измерения. Он – уникален, но ему «нехорошо быть одному».
Друг без друга эти измерения невозможны – разрыв их убивает.
В результате основа общества разрушается, превращаясь в руины. И на этих руинах поселяются два сражающихся живых мертвеца – «индивидуум» и «коллектив».
Один из них больше напоминает животное, а второй – машину. Ни тот, ни другой, не похожи на человека.
Индивидуализм и коллективизм – две ложные идеологии, два стервятника, сражающиеся за то, кто из них получит больше останков человеческого бытия.
Модерн разорвал человека – уничтожил связь земного с вечным. Какие последствия это принесло для общества, семьи и демографии? Об этом – в следующих частях.
✍️ Делитесь мыслями. Например, о том, какие противоядия от этого разрыва доступны нам с вами.
Часть 2.
Катастрофу развоплощения смысла мы видим на всех уровнях Модерна.
Воплощением вечного смысла была религиозная община – Церковь.
Ее отменяют, подменяя «личной верой». Лишенной прочной основы субъективной «религиозностью» – частными взглядами, эмоциями и переживаниями.
Воплощением земного человеческого смысла была естественная община – семья: род, брак и дети. Большой род, прочный брак и много детей. Отменить пытаются и семью.
На этих двух основаниях выстраивались все иные сообщества – включая производительные и политические. От них, как от источников, они получали смысл, разумные цели и жизненные силы.
Новое время, которое внешне казалось временем невиданных успехов человечества, сделало все, чтобы разрушить эти основания и засыпать эти источники.
Оно стало началом крушения человека. Крушения, горькие плоды которого мы унаследовали.
Говорить об эпохе Модерна как о наступлении отмены человека можно долго и c разных сторон.
Но обо всем рассказать не получится – поневоле придется выбирать темы.
▪️ Поэтому отложим в сторону «вечное» и поговорим о «земном».
А именно о семье – и, разумеется, о детях.
Итак, Новое время радикально разрывает человека на части.
Это происходит на фоне вполне определенных исторических процессов – «двойной революции»: промышленно-экономической и управленческо-политической. Первая рождает новый строй экономики, вторая – новый тип государства.
И обе требуют радикальной переделки человека и общества.
Эта переделка подается как благо – как освобождение угнетенного «индивида» от уз поработившего его «коллектива»: в первую очередь Церкви, затем – общины и семьи.
Старательно искореняются та взаимозависимость и тесные взаимные связи, которые соединяли в них людей.
Благодаря которым община и семья были главной защитой и опорой каждого.
И благодаря которым _любовь к ближнему_ была не абстрактным принципом-лозунгом, а очень конкретным повседневным образом жизни, способом существования.
Который как раз и требовал – естественно, как дыхание – самоотречения, следования долгу, жертвенности и подвига.
▪️ Все это было очень конкретным и «земным».
И было неразрывно связанно с реальными, осязаемыми функциями семьи:
— как источника права и носителя вполне реальной власти над своими членами,
— как средоточии общественного влияния,
— как собственника общего имущества,
— как производительного, экономического сообщества,
— как главного источника защиты и конкретной помощи в бедах, болезни и старости,
— как основного центра передачи традиции – воспитания и образования.
— как реального центра культурной и социальной жизни.
В общем, как места, где встречались все значимые стороны человеческого существования. Причем встречались не абстрактно – а в очень живой, родной и конкретной форме.
▪️ А еще сильная семья не давала безнаказанно порабощать человека.
Говоря о защите и влиянии, которые были с ней связаны, стоит помнить об очень важном практическом моменте.
Традиционное общество не было «тоталитарным». Это было общество «множества авторитетов и властей». Семья и род, община здесь в одном ряду с Церковью, государством и разными общественными институтами.
Причем эти носители разного рода власти, авторитета и влияния в норме вовсе не были враждебны друг другу – скорее друг друга дополняли и поддерживали.
По-настоящему «конкурировать» они начинали лишь в моменты сбоя.
И вот тогда эта «конкуренция» становилась естественной системой «сдержек и противовесов», подталкивающей ситуацию к восстановлению приемлемого равновесия.
Система – как и сами люди – не идеальная, но более эффективная и щадящая, чем многие привычные нам социальные инструменты.
Часть 3.
Итак, Модерн рассек все естественные связи.
Он «освободил» людей от «гнета» взаимозависимости. И, тем самым, лишил их живых связей друг с другом и глубокого чувства принадлежности к реальному, конкретному сообществу.
Вместо них людей ждали пустота, отчуждение и одиночество – пусть и среди толпы.
И это отныне заставляет человека тщетно искать замену потерянному опыту принадлежности к тем, кто рядом, с кем у него одна жизнь.
Отождествление себя с огромными, но мертвыми, далекими и абстрактными колоссами Прогресса, Государства и Нации станет суррогатом этого единства.
Суррогатом требовательным, но ложным и не способным заполнить зияющую пустоту.
▪️Сопричастность утрачена. Смысл изгоняется. Что займет их место?
Может ли одинокий «индивидуум», быть по-настоящему свободен?
Нет. Он лишился всякой защиты – стал обнаженным и уязвимым.
На смену живым связям, пронизывавшим традиционное общество, приходит новая власть. Власть безликой коллективной Машины.
Но Машина не просто подменяет собой общину. Ей нужно больше. Она претендует на место Бога Всемогущего.
На всю Его власть, без каких-либо реальных «живых конкурентов». На всего человека без остатка.
Опять же – рассказать эту историю во всех деталях я здесь не смогу. Затрону лишь две ипостаси Машины.
▪️Первое лицо Машины – экономическое.
Оно развертывается в промышленной революции и появлении крупного, «стандартного» производства.
В традиционном обществе семья – главный производственный и экономический субъект.
Это особенно заметно в сельском хозяйстве – здесь трудятся все, и дети рано включаются во «взрослый» труд.
Но это верно и для других сфер экономической жизни – для ремесла, для торговли, для «свободных профессий» и даже для политического управления. Семья – «династия» – присутствует везде.
▪️Модерн отрывает производство и создание экономических благ от семьи.
Наиболее ярко, конечно, суть Машины с ее властью воплощается в индустриальной революции – в Фабрике.
Она претендует на всего человека, на весь его труд. Она хочет выжать его «досуха» во имя эффективности и экономического роста. Человек – ее собственность, не более, чем винтик.
Нехотя и «со скрипом» она ненадолго отпускает его «домой к семье» – перекусить, чуть поспать и зачать новых работников. И обратно – к Всемогущей Машине.
Схожим образом преображаются и остальные производительные сферы – пусть и не так рельефно.
▪️Мы вновь видим разорванного человека.
Экономическая производительность, производство благ, создание богатства, погоня за ним – на одном полюсе. Семья, дети, родные – на другом.
Реальной связи между ними нет – теперь эти полюса прямо противостоят друг другу. Машина – производит богатство. Семья – лишь потребляет и тратит. Машина – путь к успеху и карьере. Семья – к бедности и упадку.
И – фоном, незаметно – Машина «утилизирует» людей – в буквальном смысле пожирая их, чтобы превратить в безличную измеримую «полезность» (англ. “utility”).
Она создает успех и богатство, требуя человеческих жертв – как злой бог Молох.
▪️Это новая, прежде невиданная система экономики
Она ставит человека перед выбором:
— достаток или семья,
— успех или семья,
— благополучие или семья.
Не случайно именно на этом фоне появляется мальтузианская доктрина, видящая «особый грех», «мерзкий порок» в многодетности.
Когда-то дети были «что стрелы в руке сильного» (Пс. 126). Но теперь рождать детей – значит «плодить нищету».
Именно поэтому сегодня богатые и образованные люди почти во всем мире малодетны.
Достаток и благополучие вовсе не противоречат семье и многодетности.
Их развели искусственно – и заставили враждовать. Эта «война» продолжается до сих пор.
Часть 4.
Второе лицо Машины – политическое.
На месте государства как политического сообщества – волей или неволей уважавшего семью и веру – становится государство-Левиафан нового времени.
Государство безликое – власть здесь принадлежит не конкретным людям, а все более безличным управленческим функциям.
Государство, стоящее не на личной лояльности правителю, а на административном контроле – мы не случайно привычно говорим о «государственной» или «бюрократической машине».
Государство, которое претендует на всего человека – с его душой и телом. От которого невозможно нигде спрятаться.
С которым каждый подданный-гражданин встречается теперь как «индивидуум» – беззащитный и одинокий.
Государство, требующее от каждого своего атома – человека – не просто естественного патриотизма и нормальной человеческой верности, но полного и безграничного отождествления.
Растворения в монолитной коллективной идентичности.
▪️ Кстати, это хорошо заметно в военной истории.
Большинство войн традиционного общества – войны правителей. Каждая крупная война Модерна – это «священная» война наций, обычно – на уничтожение.
Немецкий милитаризм, породивший ужасы Первой и Второй мировых войн – пожалуй, самое верное и последовательное воплощение этого духа Модерна.
Сопротивление ему – остатки человеческого, собранного в кулак для защиты от окончательного уничтожения Машиной.
И совершенно не случайно именно немецкий нацизм стал апофеозом национализма как особой формы «обезличивающего» коллективизма.
Как я уже писал, национализм очень тесно связан с метаморфозами государства в эпоху Модерна.
▪️ Обходиться совсем без семьи государство Модерна, конечно, не может.
Ведь рожать детей оно пока еще не научилось.
Но оно делает все, чтобы «развоплотить» семью, лишив ее реальной значимости.
Производительное измерение семьи уже присвоила Фабрика.
Новый тип Государства постепенно присваивает себе остальное – образование, воспитание, заботу о немощных, старых и малых.
И, конечно же, оно не может оставить семье никакой власти и собственности – это ключевой момент.
Для этого типа Государства-Машины ювенальные подходы – не ошибка и не аберрация. Это неизбежное логическое следствие самой его природы.
Семейная и родительская власть постепенно уничтожается – под любыми предлогами. Например, чтобы «защитить детей» от «злоупотреблений» родителей.
Содержание образования теперь тоже определяет не семья – и постепенно все начинают считать это «нормой».
«Социальное государство» перехватывает функции заботы и милосердия, одновременно лишая их смысла и обезличивая.
▪️ Собственность шаг за шагом превращается в иллюзию.
«Налоговое государство» нового типа, фактически, заявляет свое право в любой момент отобрать любую долю доходов и имущества каждого человека, если сочтет это необходимым.
Кстати, это тоже быстро начинает считаться «само собой разумеющимся» – и сегодня, пожалуй, большинство людей скажет, что «так было всегда» (хотя это не так!).
Модерн «свергает семью с престола» повседневности. Лишает ее власти и реального значения. Ювенальные подходы – не случайность, а неизбежное следствие этого развития.